Firefly. Чертов герой  - Джеймс Лавгроув

– Кто-нибудь, выведите его из игры, живо! – крикнул Данвуди.

Однако Бук сражался с яростью, совершенно не характерной для священника, а проход был таким узким, что одновременно на Бука могли нападать только два противника, что немного уравнивало шансы. Бешено зарычав, он бросился на Данвуди головой вперед. Данвуди врезался в стену и ослабил хватку на костыле. Бук отобрал у него костыль и ударил им, словно копьем, в пах Данвуди. Тот захрипел от боли и упал на колени, обхватив руками свои причиндалы. Вид у него был такой, словно его сейчас вывернет наизнанку.

Затем бита ударила Бука сзади по ногам, и он тоже упал. Его ноги совершенно онемели и словно превратились в две резиновые ленты, которые никак не могли стоять на земле.

Бейсбольная бита взлетела над ним во второй раз и стала опускаться на его голову. Бук заблокировал удар костылем, но не так хорошо, как ему хотелось бы: бита всё же врезалась ему в висок. У Бука во второй раз помутилось перед глазами, а в ушах запел ангельский хор.

Четвертый нападавший потянулся к карману брюк священника, твердо намереваясь забрать то, ради чего был разыгран весь этот сложный спектакль. У Бука кружилась голова, и помешать грабителю он не мог.

Вдруг бандит с битой завопил:

– Отвали! Убери руки!

За этим последовали жуткий треск и щелчки – звуки маленьких костей, ломающихся одна за другой. Бита упала на мостовую и укатилась, издавая что-то похожее на мелодию, исполненную на ксилофоне. Бандит, который держал ее, уставился на свою правую руку. Ее пальцы торчали во все стороны, словно раздавленная гроздь бананов. Он смотрел на конечность, словно не веря, что она принадлежит ему. Его лицо исказилось от боли.

Мимо него проскользнула какая-то фигура с неясными очертаниями, и человек, который тянулся к деньгам Бука, внезапно получил удар ладонью в грудь. Могло показаться, что кто-то привязал один конец веревки к его поясу, а второй – к лошади, и пустил эту лошадь в галоп. Бандит вылетел на улицу и упал ничком в канаву. Он попытался встать, но с придушенным стоном упал обратно – то ли в лужу пролитого алкоголя, то ли, скорее всего, туда, где недавно облегчился какой-то пьяный гуляка. Бук, хотя эта мысль и была недоброй, понадеялся на второй вариант.

Человек с поврежденной рукой испытывал такую боль, что сейчас мог только выть и плакать. Оставались только Данвуди и человек с дубинкой. Действия Бука уже подорвали их решимость, но это не помешало стремительно движущейся фигуре – похоже, спасителю Бука – разобраться с ними столь же решительно, как и с их товарищами. Данвуди рухнул, словно карточный домик, от яростного, нокаутирующего удара кулаком. Затем настал черед бандита с дубинкой. Нападавший нанес ему удар ногой в подбородок. Голова бандита дернулась, его глаза закатились, и он потерял сознание еще до того, как упал на землю.

Постепенно в голове у Бука прояснилось. Он увидел протянутую к нему руку – на него не нападали, а пытались помочь ему встать. Он доверчиво взялся за нее.

Когда Бук встал, по его лицу расплылась удивленная улыбка.

– Глазам своим не верю, – хрипло сказал он. – Да неужели?

Его спаситель улыбнулся в ответ.

– Мика Вонг к вашим услугам. Давно не виделись, Дерриал.

– Только не проклятый мешок из-под корма, – заплетающимся языком произнес Мэл, когда Донован Филипс двинулся к нему с брезентовым мешком в руках.

Мэл пришел в себя лишь пару минут назад. Он не знал, сколько просидел в отключке, прислонившись к переборке, но его мучила жажда и хотелось отлить. Судя по грохоту двигателей, шаттл всё еще был в космосе. Куда бы он ни направлялся, он еще не начал снижение и даже не вошел в атмосферу. Искусственная сила тяжести еще действовала, а она отличалась от настоящей: на планете твой вес распределялся более равномерно, и тебя не преследовало это легкое головокружение, от которого не мог избавиться даже самый опытный «космоплаватель».

– Это чтобы ты ничего о нас не рассказал, – ответил Филипс.

– Об этом я даже и не думал, – сказал Мэл. – Я не вымолвлю про тебя ни словечка. Клянусь твоими уникальными шрамами на лице, которые позволили бы мне легко описать тебя полиции, а ей – поймать тебя.

Он закрыл глаза и внутренне собрался, предполагая, что эта острота разозлит раздражительного Филипса, у которого сейчас была идеальная возможность дать Мэлу по зубам.

– Обожаешь свой голос, да? – спросил Филипс. – Наверняка ты постоянно встаешь перед зеркалом и говоришь, говоришь, говоришь, и помираешь со смеху, слушая собственные шутки. Но, предатель, на этот раз умные речи и непонятные слова твою шкуру не спасут.

– Только не надо ненавидеть меня за богатый словарный запас, – сказал Мэл.

– Заткнись, – зарычал Филипс. Затем он наклонился, надел Мэлу мешок на голову и подтянул тесемку, чтобы Мэл не мог его стряхнуть.

Запах куриного корма, казалось, был повсюду. Не обращать на него внимания не удавалось – как и на тот факт, что его тюремщик стоит всего в нескольких дюймах. За долю секунды Мэл обдумал мысль о том, что нужно вскочить и попытаться его повалить. Но он понимал, что подобная попытка будет тщетной – ведь сейчас он фактически слеп, и руки у него связаны. Но за это ему, несомненно, еще больше накостыляют.

Что-то зашуршало по веревке, которая связывала его лодыжки, и внезапно его ноги оказались свободны.

– Вставай, – сказал Филипс.

Он схватил его за плечо и резко дернул, едва не вырвав Мэлу руку из сустава. Однако Мэл едва сдвинулся с места.

– Я бы встал, но у меня ноги затекли, – ответил Мэл, и это была чистая правда. Филипс всё равно рывком поднял его. Миллиарды иголочек вонзились в ноги Мэла, и они подкосились. Филипс заворчал и подтолкнул его вперед.

Мэл практически летел над полом, пока Филипс то тянул, то толкал его.

– Впереди комингс, – предупредил Филипс. – Поднимай ноги.

Мэл сейчас ничего не смог бы поднять, однако приложил все усилия и перенес ногу через порог, который был частью люка и переборки. На морских кораблях комингсы задерживали воду, затекавшую с палубы. На космических кораблях они могли остановить огонь или космический вакуум, вместе с люком создав герметичный барьер.

Мэл снова обдумал план побега – и отказался от него. А что если упасть, потянуть Филипса за собой – и когда тот окажется на полу, задушить его ногами? Но пока на голове у него был мешок, а его руки – связаны за спиной, у Мэла было столько же шансов это провернуть, сколько у одноногого – выиграть соревнование по пинкам под зад.

– Куда мы идем? – спросил он.

– Скоро узнаешь, – ответил Филипс. – А теперь стой и не шевелись.

Мэл услышал грохот шагов по металлическому полу – поначалу еле слышный, он становился всё громче. Похоже, шли четверо или пятеро.

– Лао тьян йе, какого хрена ты еще не снял с него мешок? – властно спросил кто-то из вновь прибывших.